В Озерском театре скоро премьера спектакля «История о маленьком дядечке», средства на которую выделил «Российский фонд культуры». Идея постановки возникла в процессе проведения творческой лаборатории «Театр Наций – театрам атомных городов», в рамках программы «Территория культуры Росатома».

В течение трех дней молодой режиссер Ксения Павлова из Санкт-Петербурга создавала эскиз и он понравился зрителям. А теперь осуществляется постановочный процесс. Спектакль войдет в репертуар «Золотого петушка».
Художник-постановщик «Истории о маленьком дядечке» Дарья Арбенина расскажет о процессе создания и многом другом. Сегодня она – гость «Театральной беседки».

Родилась и живет Дарья в Санкт-Петербурге. Заканчивает театральную академию на Моховой. Сотрудничает с небольшими театрами, пробует свои силы в качестве иллюстратора.

Как вы стали художником, расскажите о себе?

- Я родилась в семье сказочника. (Папа у Дарьи писатель-сказочник, поэт, музыкант, артист и киновед. Мама - художник-реставратор, педагог и психолог).

Рисовали у нас все, поэтому мой выбор был определен сразу. Помню, как папа рисовал мне мультипликационных персонажей, вырезал, и я играла с ними. Любовь к рисованию вполне соседствовали с желанием петь и танцевать. Меня растили, можно сказать в «тепличной» обстановке.

А что вы вкладываете в это понятие?

- Мне дали всё лучшее из искусства, что только можно было найти в ту пору: кино, музыка, анимация. У меня была потрясающая «школа» самых сильных мастеров. Росла на сказках Кошеверовой, Роу, Рыцарева. Дома всегда играла невероятная музыка, звучали стихи, песни. И теперь я понимаю, как это важно, когда маленький человек растет в такой атмосфере.

Когда в Вашей жизни появился театр?

- Театр был где-то рядом всегда. Много времени проводила за кулисами, когда ходила на репетиции, спектакли. Но как все обычные зрители, из зала, смотрела очень редко. Мой отец часто выступал на самых разных площадках, поскольку у них с мамой есть свой моноспектакль. Многие друзья артисты приглашали их на показы, премьеры, прогоны, поэтому я путешествовала по самым разным театрам Петербурга, по своеобразному «миру питерского закулисья».

Только в старших классах «вспомнила» о театре кукол, как о профессии. Поскольку росла на искусстве прошлого века, больше смотрела записи. Помимо того, мой отец изучал анимацию, и я часто листала книги о мультфильмах, смотрела, впитывала. Поэтому кукольная анимация изначально повлияла на меня даже сильнее театра. Мультфильмы сестёр Брумберг, Калишера, Дёжкина, Уфимцева, Атаманова, Ковалевской, Трнки стали моей «школой», я росла вместе с ними. Большое влияние на меня оказало творчество таких художников, как Шварцман, Спешнева, Курчевский, Танасенко, Полетика.

Но и театр кукол тоже был! Настольными были юбилейная книга Ленинградского БТК и театра Образцова. Сотни фотографий, которые я смотрела и пересматривала до дыр. Представляла себе спектакли, перерисовывала что-то. Тогда для меня это было абсолютное чудо, но я даже не предполагала, что смогу этим заниматься. Хотя, конечно, хотелось жить, как персонажи «Сказок...старого Арбата» - среди кукол и чудес.

Есть ли спектакль из детства, который помнится до сих пор? На кого из героев хотелось походить?

- Не спектакль. У меня есть любимый мультфильм, один из первых в моей жизни - это «Разлучённные» Николая Серебрякова по «Трём толстякам» Олеши. Художник - постановщик там Алина Спешнева, которая работала с Образцовым.

Мне кажется, что именно с этого магического, не похожего ни на что другое, кукольного мультфильма началось моё знакомство с искусством театра кукол. Ну и, конечно же, хотелось быть похожей на ту самую изящную Суок. Алину Спешневу я вообще считаю своим «наставником». Много разных совпадений было, случайностей, и встреч с её творчеством, так как она для меня настоящий мастер, «художник номер один» в этом деле. Люблю её и восхищаюсь.

Как создавались герои спектакля о дядечке? Как вообще рождаются художественные идеи?

- Изначально, когда определились с материалом, мы стали обсуждать с режиссёром пространство, персонажей. Легко это не бывает, тут постоянный поиск.

Дядечка получился не сразу. Очень уж долго «искала» его, переделывала, не могла уловить. Чего-то в нём не хватало. Случайно, увидев в одном телеспектакле персонажа в исполнении Юрия Катина-Ярцева, вдруг поняла, чего так не хватало для завершения образа куклы. И сразу всё заладилось.

Обычно идеи приходят через поиск, пока набираешь материал. Бывают, конечно, и спонтанные решения (собака, например, явилась как-то, буквально сама собой, как и в сказке). Часто случается что-то, что подсказывает, «как» и «куда» думать, действовать.

Какие ощущения, когда беретесь за новую постановку? Сколько их всего было? В каких городах?

- Постановок у меня было совсем немного, почти все в Петербурге. Были лаборатории в небольших городах, но не все из них были с куклами.

Обычно это, как новая книга, новая глава - неизвестно, что будет дальше и как, но ужасно интересно. Поначалу, правда, боязно, ведь нужно внимательно изучить материал, понять, вникнуть, всё обсудить с режиссёром, а дальше начинается «новая жизнь». Ведь мы создаём какой-то самостоятельный маленький мир со своими нюансами, причудами, явлениями. Это трудно, но весьма увлекательно.

На какой стадии сейчас подготовка к премьере?

- Идет подготовка к запуску. Куклы сделаны, что-то нужно подправить по технологии. Разрабатываем пространство, готовятся декорации, реквизит. Всё понемногу обретает очертания, чтобы вскоре собраться в единое целое, в историю о маленьком дядечке.

Тема безнадежного одиночества вам близка?

- Мне кажется, это такая тема, что с ней сталкивается почти каждый. Я уже говорила как образ, созданный Юрием Катин-Ярцевым, повлиял на завершение образа дядечки. Это была какая-то уязвимость одинокого человека, брошенность. Очень болезненно переносимая тема. Мне кажется, в каждом из нас есть внутренний «маленький дядечка», тихий и хрупкий. Взрослый одинокий ребёнок, которому хочется заботы и тепла.

Я благодарна Ксюше (* Ксения Павлова – режиссер спектакля), что она взяла именно этот материал для постановки. Потому что это непростая, тонкая тема, а говорить о ней с юным зрителем важно и нужно. Тихонечко и трепетно, как это старается сделать вся команда.

Как Вы считаете, спектакль будет одинаково восприниматься родителями и детьми?

- Думаю, что в спектакле на такую тему обязательно образуется, случится много слоёв, и каждый откроет, обнаружит «свой». Как это происходит с нами в процессе работы над этой постановкой. А если будет так, то непременно будет много сокрытого и для «подумать». Во всяком случае, я надеюсь на это.

Трудно расставаться со своими персонажами?

- Конечно, ведь в каждого вложена частица души. Но, всё же, здесь, как волшебнику у Шварца, приходится отпускать, прощаться, сколько бы ты не успел привыкнуть к ним. У них начинается своя жизнь, и зачастую, даже в других городах. В этом тоже есть какое-то «обыкновенное чудо», скорее светлое, чем щемящее.

Чем для вас интересен именно театр кукол?

- В театре кукол возможно всё. Здесь нет никаких границ возможностям персонажей, нет конца чудесам. Это ведь настоящее волшебство, невообразимый синтез искусств, приёмов. Театр кукол – уникальное явление, не схожее с другими своим языком. Возможно, поэтому он считается театром для детей, но именно поэтому же впечатляет взрослых, порой сильнее, чем детей. Даже зная, как это сделано, зритель или сам создатель спектакля продолжает очаровываться увиденным.

Потому я очень люблю марионеточный театр Резо Габриадзе - самобытный и фантастический. Вообще в театре мне нравится именно его сиюминутность, живое таинство, когда на сцене происходят какие-то немыслимые, невообразимые вещи, и совершенно не ясно, как это работает, но оно проникает куда-то глубоко в душу и остаётся со мной долго-долго, а то и насовсем. Это действительно, чудо театра, и настоящего искусства в целом.

Ваше мнение, детский репертуар в театре кукол должен быть традиционным - волшебные сказки, внятные-понятные персонажи или экспериментировать тоже надо?

- Я считаю, что экспериментировать тоже надо. Раз есть такие возможности, я имею ввиду, язык и средства театра кукол, то нужно их использовать в самых разных произведениях.

Вот Ксюша, например, берёт за основу книги, которые ещё не знакомы зрителю, и делает из этого чудесные новые добрые спектакли. По-моему - это очень хорошая практика.

Мне вообще кажется, что со зрителем надо разговаривать честно и не только привычными сказками и «внятными персонажами», но и об обычных, возможно даже, вовсе не волшебных вещах, знакомить их с новыми героями, ведь материала, на самом деле - только выбирай.

Насколько я знакома с нынешними детьми, предполагаю, что им интересно - что и как оживает на сцене. Какого-то нового, занятного, но незнакомого персонажа они «принимают» зачастую лучше привычного колобка.

Главное, мне кажется - избегать крайностей и создавать хорошие, живые спектакли. И тогда в театре найдётся место всем, и привычному, и новому.

Мне кажется, если делать не просто ради того, чтобы поставить очередную сказку, а делать всё это с любовью, и с фантазией, понимая, для чего и для кого это создаётся, зачем и почему именно «Колобок»? О чём? Что в нём созвучно автору постановки? Что важно, что близко? Если такое понимание, идея и желание есть, то любой материал может раскрыться и заиграть новыми, свежими красками, наполниться смыслами. Если спектакль «живой» и искренний - публика потянется к нему.

Иначе работа может стать просто пустой и рутинной, полной штампов. Без любви и интереса к материалу творить нельзя.

Что пожелаете артистам - исполнителям ролей в новом спектакле? И зрителям?

- А пожелание будет общим. Верить в себя, в свои силы. Прислушиваться к себе, к своему «внутреннему ребёнку». И любить. На любви мир держится, театр обретает смысл.